Внезапный перелом: Почему так резко вырос интерес к смене пола среди подростков?
В последние годы Чехия, как и другие страны Запада, наблюдает беспрецедентный рост числа подростков — преимущественно биологических девочек — заявляющих о своём желании сменить пол. О причинах этого феномена, сложностях диагностики и новых вызовах для врачей и родителей рассказывает ведущий чешский психиатр и сексолог Хана Фифкова в беседе с философом и журналистом Терезой Матеечковой.
«Сначала она носила топики и красилась. А потом из комнаты вышло существо, называющее себя мальчиком»
Хана Фифкова — автор ряда исследований и книг о трансгендерности. В своём новом интервью и книге „Budeme, kým jsme?“ она подробно разбирает, почему транс-тематика вызывает всё больше дебатов и волнений, особенно в контексте подростков.
«Примерно с 2018 года начался перелом. Количество девочек, заявляющих о трансгендерной идентичности, резко возросло. Это совершенно новый феномен», — говорит доктор Фифкова.
Кто обращается за помощью?
Пациенты попадают к Фифковой по-разному — некоторых направляют психологи или психиатры, но многие приходят сами, чаще всего после того, как заявляют родителям: «Я чувствую себя мальчиком». Родители, столкнувшись с упорством и решимостью дочери, записывают её на приём.
Преимущественно девочки — это необычно?
На Западе транссексуальность традиционно чаще ассоциируется с биологическими мужчинами. Однако, по словам Фифковой, в Чехии всегда преобладали трансмужчины — то есть биологические женщины. Причина — у них гендерная дисфория часто проявляется острее, и они раньше обращаются за помощью, тогда как трансженщины (биологические мужчины) часто тянут с этим решение годами или всю жизнь.
Почему специалисты теряются?
Сейчас, в отличие от прошлого, наблюдаются две явные тенденции:
-
Резкий рост числа девочек, не чувствующих себя комфортно в своём теле.
-
Снижение возраста, когда они начинают говорить об этом.
Это вызывает у специалистов сомнения: речь действительно о трансгендерности или о чем-то ином?
«Мы столкнулись с новым феноменом — rapid-onset gender dysphoria (гендерная дисфория с быстрым началом). Его критикуют активисты, но у нас нет другого названия для этого явления. Раньше таких случаев почти не было — сегодня это стало нормой», — подчёркивает Фифкова.
Кем были эти девочки до «перелома»?
Родители описывают, что их дочери были обычными девочками — наряжались, пользовались косметикой, вели активную социальную жизнь. А потом — изоляция, замкнутость, отдаление от семьи и заявление: «Я мальчик».
Фифкова добавляет:
«Это контрастирует с так называемыми „типичными“ случаями трансгендерности, где ребёнок с раннего возраста чувствовал дискомфорт, отказывался от девчачьих вещей, тянулся к мальчишеской среде».
Диагностировать — всё труднее
Доктор подчеркивает, что раньше могла с определённой долей уверенности сказать родителям: «Да, ваша дочь трансгендерна, у неё типичное развитие». Сейчас же уверенности нет. Слишком многое изменилось.
«Девочки приходят очень молодыми, их психосексуальное развитие ещё не завершено. Часто они даже не могут чётко описать свои сексуальные фантазии, а ведь это один из важных ориентиров при диагностике», — объясняет она.
Что ещё вызывает тревогу?
У многих этих девочек есть сопутствующие психические проблемы:
– депрессия
– тревожные расстройства
– селфхарм (самоповреждение)
– суицидальные попытки
– возможные признаки пограничного расстройства личности
Часто диагноз ещё не установлен, так как девочки слишком молоды. Нередко они проходят психиатрическое лечение, включая госпитализацию.
Так что же первично — психика или идентичность?
Это главный вопрос. Возникают ли проблемы с самоидентификацией из-за психических расстройств? Или же психические трудности являются следствием гендерной дисфории? Ответ может дать только длительная терапия.
Что говорят родители?
Большинство подходят к ситуации взвешенно. Они говорят:
«Нам всё равно, кем будет наш ребёнок — мальчиком или девочкой. Главное — чтобы он был счастлив».
Но при этом родители боятся ошибиться. Ошибка в этом вопросе может дорого обойтись.
